— Прошу вас, мисс Грейнджер. — О-о-о… — А вы ожидали, что я живу на чердаке и сплю вниз головой? ((с)"Утка по-слизерински")
Итак, браво мне, я написала две очень толстые главы новой "Территории зверя" - о да! Это было замечательно и даже не слишком сложно - слова как будто сами ложились на белый лист ворда, пальцы порхали по клавиатуре, и все получилось - реально получилось! Я довольна собой, даже очень...
Мой любимый Они-сан, великодушно согласившийся покидать в меня тапками, написал, что ему понравилось - дословно: "Прочел. Интригующе, годно и интересно. Вполне. Описание перерождения очень стильное."! (Мерлин мой, это лучший комплимент!) и теперь я такая вся гордая собой!!!
Вообще, с черновиком, висящим на Хоге, нет почти никаких пересечений... Гет, пара ГП/ГГ, Гарри полувампир-полуоборотень и некоторые мелочи - вот все, что осталось от первоначального варианта - недоработанного, хромающего на обе ноги, не везде логичного и обоснованного и, бог мой, жутко неграмотного... Им я была, мягко говоря, не очень довольна.
В новом варианте сюжет иной - канонный Волдеморт (все-таки министром мне его не потянуть - не раскрыть, потому что сил не хватит, не доросла я еще), появится новый персонаж - забавный юный маг Мэт, будут путешествия, немного романтики, экшн и прочее, другое, обоснованное и не из пальца высосанное...
А еще я без ума от юного Мэта и получившегося Гарри - они замечательные, и я очень очень ими горжусь)))
Первая глава под катом. Без окончательного редактирования (мой встрепанный бет поищет ошибки перед выкладкой на Хог). Наверное, первым делом я буду выкидывать главы именно сюда, после перечитывать, а уже потом кидать на Хог.
оно тут)
Территория зверя. Глава 1.
***
- Создание этого существа выведет нас на новый уровень. Его могущество, его сила будут неоспоримы. Мы станем непобедимы, и мир покорится нам.
Голос фигуры в темной мантии едва слышен. От него у стоящих на коленях мужчины и женщины по спине течет пот. Оба напряжены так, словно решается их судьба. И выбор стоит между жизнью и смертью. Впрочем, так оно и есть. Одно неправильное движение, слово или просто взгляд и их не станет. Это мучительно страшно. Руки женщины нервно подрагивают, дыхание мужчины рваное, хриплое и очень редкое.
- Ваша задача вырастить это существо, дать ему силу и знания, сделать его непобедимым и покорным. Оно должно быть полностью подчинено вам.
Женщина и мужчина синхронно кивают.
- У вас есть десять лет и ни мгновением больше. Свободны.
Фигура делает неопределенный взмах рукой, и пара исчезает.
Несколько мгновений в помещении стоит тишина, а затем фигура поворачивается к скрытой в стене нише.
- Сиан.
Из темного провала доносится негромкий рык, и через секунду перед фигурой появляется огромный мужчина.
- Да, мой повелитель.
- Ты будешь следить за ними. Едва ли они посмеют обмануть меня, но… жизнь так изменчива, - голос фигуры становится еще тише, но мужчина улавливает каждое слово. - Сегодня ты предан одному, завтра – другому. Преданность редко бывает настоящей. Все мы ищем выгоду, не так ли, Сиан?
- Господин, я предан вам.
- Да, Сиан. У меня нет сомнений в твоей преданности, ведь ты выбираешь сторону силы. И пока я буду силен, ты будешь со мной.
- Господин…
- Не надо, Сиан. Ты не скажешь ничего нового. Ступай.
- Да, повелитель.
Огромный мужчина низко кланяется и уходит. Фигура медленно разворачивается и движется к огромному окну. Фигура поднимает голову, темный капюшон скользит по гладким белым волосам и падает на плечи, открывая лицо. Белая кожа, острые скулы, ярко-алые тонкие губы и невероятно черные, похожие на дыры глаза. Человек склоняет голову чуть вбок, всматриваясь в круглый лик луны, и улыбается.
- Полная луна. Начало новой эры. Начало моей эры.
***
Кровь. Пряный, пьянящий аромат. Его хочется вдыхать вновь и вновь. Ярость и злость утихают, сдавшись на милость чудесному аромату. Ноздри мальчика трепещут, вбирая в себя пропитанный запахом крови воздух. Тонкая рука тянется по направлению к темной, вязкой лужице. Кровь. Кончики пальцев касаются глянцевой поверхности, погружаются в нее, скребут по каменному полу, зачерпывая ярко-алые капли. Запах вбивается в ноздри, кружа голову, опьяняя, дурманя. Мальчик подносит кровавые пальцы к носу, вдыхая дивный аромат - аромат убийства, аромат победы, самый лучший в мире запах.
- Отойди, - раздается позади тихий голос, и мальчик вздрагивает от неожиданности. Пальцы скользят по губам, пачкая их алой жидкостью, и он неосознанно облизывается, вбирая в себя чужую кровь.
- Отойди! – в голосе появляются раздраженные нотки, и мальчик стремительно отползает в угол, прижимаясь спиной к холодной, влажной стене. Он прекрасно знает, что говорящего лучше не злить.
Стройный мужчина подходит к сверкающей в свете ламп лужице, аккуратно переступает ее и наклоняется к лежащему на боку ребенку – светловолосому юноше, из чьей разорванной шеи и течет кровь.
Мальчик сглатывает – он знает, что сейчас решается его судьба. Если мужчина решит, что он выиграл бой нечестно, то убьет его. Или же дарует время до следующего боя. Мальчик неосознанно сжимает руки в кулаки. Он ненавидит мужчину и знает, что если выживет, то убьет его. И мужчина тоже знает об этом. И улыбается, словно смеясь над мыслями маленького мальчика.
- Справился, - выпрямляясь, цедит мужчина, а затем смотрит мальчику в глаза и скалится. – Неделя на отдых.
Мальчик кивает, не сводя глаз со взрослого. Неделя – только слова. Следующий бой могут навязать намного раньше. Даже завтра. И вновь придется драться и убивать. Потому что если не ты, то тебя. Здесь только один закон.
Мальчик оскаливается, показывая, что совсем не боится, и медленно, не выпуская мужчину из поля зрения, уходит из зала - он не вернется сюда до следующего официального боя.
***
Маленькая комната. Три на четыре или чуть меньше. Жесткая кровать, полки с книгами в углу, зачарованное окно, стол и стул. На противоположной от кровати стене – спортивный уголок. Лестница, турник, кольца. Каждый день мальчик занимается несколько часов. Его ладони покрывают мозоли, костяшки сбиты в кровь – каменная стена не слишком подходящий противник. Лак на деревянном турнике давно стерт, и пальцы испещрены занозами, но мальчик едва ли обращает на это внимание – есть боль намного сильнее этой.
Прислонившись к стене, мальчик сосредотачивается и делает круговое движение ладонью. С кончиков пальцев срывается серебристый луч и несется к двери. Врезавшись, луч растекается по деревянной поверхности, укрывая ее тонкой мерцающей пленкой. Пленка растет, расширяется, наползает на стены и потолок, доходит до углов и замирает, пульсируя. Мальчик утирает пот со лба и вновь сосредотачивается. Вслед первому лучу летит второй – ярко-фиолетовый. В тот миг, когда луч врезается в дерево, на всей поверхности двери и стен вспыхивает темная сеть, словно гигантский паук только что сплел здесь свою паутину. Вспыхивает и гаснет, а мальчик откидывается на подушки, устало закрывая глаза – силы кончились, но теперь он уверен, что сможет немного поспать, не опасаясь, что его убьют.
***
Новый бой через несколько дней. На сей раз аромат крови более легкий, душистый. Девочка чуть старше его. Ее тонкая шея звонко хрустнула, сдавленная его руками. Струйка крови тонкая, из правой ноздри. Мальчик оглядывается, но мужчины еще нет. Значит, можно впитать дивный аромат, вкусить насыщенный силой терпкий сок. Алые капли пачкают пальцы, мальчик подносит руку к лицу, медлит мгновение, наслаждаясь ощущениями, а затем аккуратно вылизывает ладонь – начисто, так, чтобы не осталось следов.
- Нарушение. Ты будешь наказан, - раздается позади тихий бесстрастный голос. Мальчик сжимается и быстро отползает в угол. Мужчина едва ли замечает его, наклоняясь к мертвой девочке. Он окунает пальцы в поблескивающую в неровном свете факелов кровь, подносит руку к лицу и втягивает идущий от нее запах. Его глаза неотрывно следят за сжавшимся в углу ребенком. Мальчик заворожено наблюдает, как мужчина вылизывает свои пальцы – точно так, как делал он сам несколько мгновений назад.
- Совершенство, не правда ли? – едва слышный шепот мужчины разбивает тишину. Мальчик вздрагивает и отводит взгляд – чуть в сторону, чтобы не терять мужчину из поля зрения – иначе слишком опасно. Вязкая лужица на полу отражает свет факелов, на кажущейся темной поверхности медленно появляется пленка – девичья кровь остывает и сворачивается.
- Следуй за мной, - произносит мужчина и, резко развернувшись, покидает помещение. Он знает, что ребенок не посмеет ослушаться.
***
Плети. Не столь серьезно, как могло бы быть. «Кровь пробовать нельзя». Всего лишь тридцать ударов. Они щадят его – это противно. Как пощечина. Мальчик лежит на полу своей комнаты. Спину жжет, но эта боль почти незаметна. Он привык и не к такому. Тем более, удар мужчины слабее, чем у женщины. Ее стоит бояться. В прошлый раз на месте его спины остались лишь кровавые ошметки. Но сегодня женщины нет, и можно не обращать внимания на некоторые неудобства.
Мальчик коротко вздыхает и медленно поднимается – впереди несколько часов занятий, нужно быть готовым ко всему. Ведь в этой школе нет правил, кроме одного: «Ты или тебя». Попытаться убить могут даже в туалете. Он тоже пытался, и попытка была удачной.
Это правило – ты или тебя. Иного здесь не дано. Мужчина говорит, что это всего лишь отбор, как в природе, но мальчик не верит ему, потому что все еще считает себя человеком, а не зверем. Звери рвут друг друга за территорию или самок, за кусок мяса, а здесь этого нет. Здесь дети, такие же, как он – подобранные оборванцы, обитатели приютов, бездомные и никому ненужные, выкинутые собственными родственниками на обочину жизни. И дети убивают друг друга, чтобы выжить. И он тоже убивает, потому что очень хочет жить.
Их учат убивать. Убивать с легкостью, изяществом, жестокостью… Убивать на самом деле просто. Он уже давно понял это. Но после каждого убийства внутри словно сгорает что-то – как будто гаснет одна из лампочек большой люстры. Вспыхивает и медленно, словно живая, угасает, и ничто не заставит ее светить вновь. И он знает, чувствует, что когда перегорит последняя из лампочек, он больше не будет человеком.
Мальчик проверяет укрепленные на предплечье ножны – длинное тонкое лезвие клинка мерцает, отражая пламя единственного в комнате факела. Пальцы мальчика скользят по лезвию, прослеживая линию кровостока, касаются гарды и черного дерева рукояти, перемещаются к кромке лезвия и уверенно надавливают. Красная полоса лишь мгновение видна на лезвии, но тут же исчезает – кинжалу необходимо питаться. Оружие изящно и опасно в его еще не совсем умелых руках. Оно не раз выручало его, и мальчик любит этот клинок – своеобразное продолжение его самого.
Пальцы подрагивают от напряжения, когда мальчик снимает защиту комнаты и, выдохнув, выскакивает в коридор, на ходу ставя перед собой защиту. Вовремя. Тонкие лезвия со звоном врезаются в щит и падают, остановленные его силой. В конце коридора маячит темный силуэт, и мальчик успевает выкинуть руку в его сторону, посылая режущее заклинание. Силуэт уворачивается, и в сторону мальчика летит нечто черное, похожее на маленький смерч. Мальчик падает на пол, вжимаясь в холодный камень, как будто желая слиться с ним воедино. Разбив щит, смерч пролетает над головой, едва не срезав забранные в высокий хвост волосы, и уносится вглубь коридора. Мальчик мгновенно вскакивает и окутывает себя новым щитом, но силуэта в конце коридора не видно. «Мы еще не закончили, Ясон», - думает мальчик и медленно направляется в сторону тренировочного зала. Сегодня он вновь будет учиться убивать.
***
Он смотрит на свое отражение и не верит своим глазам. Мальчик, нет, уже давно юноша, стройный, высокий, с длинными черными волосами. Бесстрастное лицо, совсем как у мужчины и женщины. Глаза холодны, словно лед. Не удивительно, что ему не по себе. Впервые за последние годы он видит свое отражение. Оно неправильно. Наверное, так. Неправильное отражение. Ведь он маленький, тщедушный, огрызающийся, как волчонок. А из зеркала на него смотрит молодой волк – опасный, умелый и жестокий. Но ведь он знает, что не все лампочки на внутренней люстре погасли, он уверен в этом. И это отражение не может быть его, потому что мутная поверхность отражает бездушного убийцу, проявления которого он всеми силами стремился избежать. Зеленые глаза широко распахиваются, показывая плещущийся в них ужас. Это произошло. Стоит принять как данность. Неохотно он вновь осматривает себя с ног до головы. Наверное, он опасен. Именно опасностью веет от каждого изгиба сильного тела. Годы изнуряющих тренировок сделали свое дело. О да, он опасен. И прежде всего для тех, кто сделал это с ним. Для мужчины и женщины. И доктора. Ведь тот позволял тем двум, видел, но был равнодушен. Поэтому он тоже умрет. О да.
Выражение глаз в отражении становится холодным и острым, словно ледяной клинок. Парень по-звериному склоняет голову на бок, всматриваясь в себя, и улыбается. Улыбка тоже выглядит опасной. Однажды они умрут, и он насладится каждой минутой их агонии. Несомненно.
***
Время быстротечно. Часы сменяют минуты, сутки сливаются в недели, а месяцы становятся годами. В закрытой школе, где тренируют высококлассных наемников, время течет быстрее, чем в реальном мире. Три года здесь, внутри, и всего один – там, снаружи, за пределом толстых каменных стен. Скоро «выпуск» - именно так мужчина и женщина называют кровавую бойню, которую устроят претенденты на звание лучшего «выпускника». После этого школа опустеет. Те, кто выживут, уедут служить новым хозяевам и больше не вернутся сюда. А лучшего ждет особая награда.
***
- Все готово, мессир, - хриплый голос Сиана разносится по огромной зале.
- Все ли прошло удачно? – фигура в черной мантии задумчиво смотрит в окно.
- Да, мой господин, мальчишка оказался достаточно сильным. Он победил.
- Что ты думаешь о нем, Сиан?
- Джеа оправдывает свое имя, он покорен и учтив со своими учителями. В бою на него приятно смотреть, он отключает эмоции.
- Есть ли сомнения в нем? Что-то, что может помешать исполнению нашего плана?
- Он много читает, мессир. Тратит свое время на книги.
- Книги?
- Да, человеческие книги. Он предпочитает их остальным.
- Это не столь плохо, не находишь?
- Он тратит время на бесполезное…
- Ты не прав, Сиан. С помощью книг он познает тот мир, от которого был отрезан на протяжении многих лет. Передай Алишии, чтобы не мешала ему. Это дитя очень важно для нас всех.
- Да, мессир.
- Ступай, Сиан. Я жду положительных результатов.
Волколак низко кланяется и выходит. Фигура в темной мантии задумчиво смотрит в окно.
- Вновь полная луна. Мое время пришло.
***
Библиотечная зала, низкий столик, два кресла у камина, в одном из которых сидит молодой мужчина. У него длинные черные волосы, забранные в хвост, и зеленые глаза, на которые постоянно падает непослушная косая челка. Во время боя он зализывает ее назад, но сейчас, когда ему не надо сражаться, он не обращает на непослушные пряди внимания.
Тонкий палец скользит по корешку зажатой в руках книге. Книга написана человеком, и подобные ей высмеивает женщина. Она говорит, что никчемные людишки ничего не понимают, и в реальной жизни нет того, о чем они пишут. Но мужчина не согласен с ней, и находит книги замечательными, потому что в них описана настоящая жизнь. А он существует в тюрьме, единственная религия которой убийство. И только в компании книг он может забыть о том, что лампочек на его внутренней люстре осталось очень мало. Всего лишь несколько светящихся огоньков.
Иногда ему кажется, что книги помогают поддерживать эти огоньки, укрепляют их. И он погружается в написанные миры всем своим существом, без остатка. Книги дарят ощущения, с которыми он не знаком. В них есть благородство, доброта, дружба, жалость, сочувствие и, конечно, любовь. Последняя нужна ему особо – ведь никто и никогда его не любил. И он мечтает однажды найти ту, которая подарит ему свою любовь. И он знает, что будет благодарен ей за это и сделает все, чтобы она была счастлива с ним.
Взгляд мужчины устремлен в огонь, танцующий в камине. Желтые язычки пляшут на березовых щепках, пытаясь быстрее превратить те в пепел. Огонь красив и силен, и у щепок нет ни единого шанса противостоять ему. Мужчина протягивает руку, берет одну из еще не тронутых прожорливым пламенем деревяшек. Дерево свежо и хранит запах леса. Мужчина задумчиво вертит маленькую деревяшку в руках, прослеживая неровности и шероховатости и наслаждаясь едва уловимым лесным ароматом.
- Ты не спешишь получить награду.
Мужчина не шевелится – для него не секрет, кто стоит за его спиной.
- Прошу прощения, госпожа, - говорит он ровным голосом. – Уже пора?
- Следуй за мной.
Невероятной красоты женщина проходит мимо, задевая мужчину подолом старомодного платья. Мужчина поднимается, бросает щепку в огонь и, не оборачиваясь посмотреть, как тот пожирает невинную деревяшку, выходит из залы.
***
Огонь пожирает его. Горячее пламя поднимается изнутри, принося невыносимую боль. Она ломает кости и выдирает сухожилия из связок. Тело дергается, словно в конвульсиях. Голос сорван – он больше не может кричать, лишь хрипит и с трудом отхаркивает идущую горлом кровь. Огонь неумолимо выжигает его внутренности, бежит по венам, иссушая кровь, пожирает нервные окончания. По телу проходит сильная судорога, и мужчина умирает.
Холодно. Так холодно, что он ощущает себя куском льда. Холод везде. Тело замерзло настолько, что он не чувствует его. Мертвенный холод окружает его со всех сторон. Отчего-то ему кажется, что стоит выдохнуть, и пар повиснет в воздухе мириадом снежинок. Но вся проблема в том, что он не может дышать – его внутренности сжег огонь, а теперь его превращают в лед. Открыть глаза невозможно, потому что глаз нет. Их тоже выжег огонь. И сейчас все лицо сковано льдом. Невыносимо холодно и больно. Сознание ускользает, и мужчина успевает подумать лишь о том, что он – сплошной сгусток холодной боли.
Ему хорошо, спокойно, умиротворенно. Он слегка покачивается, окруженный мягким зеленым светом. Этот свет везде. Он нежный и теплый, и мужчине уютно в нем. Ощущения невероятны. Он не испытывал такого никогда. Зеленый свет – нечто родное, дарящее защиту и успокоение. Никто, ничто и никогда не дарили ему таких ощущений. Он плавает в зеленом нечто и знает, что не хочет покидать этот свет. Здесь хорошо.
Раздается тонкий звон, и мужчина ощущает напряжение. Зеленый свет заключает его в кокон, словно в попытке защитить. Но мужчине не нужна защита, он вырывается из кокона света, зная, что защитит его сам. Он не позволит зеленому нечто исчезнуть, покинуть его, только не сейчас, когда он едва узнал этот свет.
Вне кокона неуютно. Враждебно. Мужчина оглядывается, замечая вдали огоньки. Красный и желтый. Они приближаются, и от них веет опасностью. Они хотят подчинить себе мягкий зеленый свет, его уютное вместилище. Он уверен в этом. Как и в том, что не позволит огонькам сделать это.
Огоньки все ближе, и уже можно разглядеть их смутные очертания. Они похожи на облака, сгустки цветного тумана. Красный – невыносимо яркий, а желтый - сильнее. Мужчина не может объяснить, откуда он это знает, и напрягается, пытаясь понять, что делать. И в этот момент зеленый свет обволакивает его, даря уверенность. Теперь мужчина знает, что он не один.
Происходящее дальше он воспринимает рваными обрывками. Вот красное и желтое облака совсем близко, зелень становится гуще, укрывая его, словно плащ. Напряжение достигает апогея, а затем на мужчину обрушивается шквал эмоций и чувств. Яростное желание подчинить, сломать, как куклу, вынуть внутренний стержень – единственное, на чем он держался столько лет. Ярость сменяется гневом, злостью на зеленый свет, который не дает красному и желтому захватить мужчину. Уверенность и защищенность – их дарит его зеленый свет. И мужчина верит ему и всем своим существом стремится помочь. Вновь шквал эмоций, но мужчина чувствует, что в прежней ярости и злости желтого и красного скользит неуверенность – едва слышный отголосок, но ему и его зелени достаточно этого. Теперь он не сомневается, что они выиграют этот непонятный, необъяснимый поединок. Зеленый свет становится все ярче, насыщеннее, словно уверенность мужчины питает его изнутри. Красное и желтое облако бледнеют, становятся меньше и в какой-то момент его зелень поглощает их. Последнее, что он успевает ощутить – удовлетворение. Его зеленое нечто довольно – оно наслаждается подчинением.
***
Перед глазами круговерть образов. Все они из его прошлой жизни. Картинки сменяют друг друга. Это похоже на тасуемую кем-то колоду карт.
«Толстый мужчина и женщина с лошадиным лицом. Они кричат на него и запирают в темном крохотном помещении».
«Те же мужчина и женщина-лошадь, только старше – он толще, она постарела. Они вновь кричат на него, но теперь к воплям прибавляются побои. Это больно и обидно».
«Мальчик, которого они любят - его кузен. У него некрасивое лицо и сальная кожа. Взрослея, мальчик заплывает жиром, все больше превращаясь в человека-борова».
«Он сам в отражении только что вымытого оконного стекла – маленький, тщедушный, с голодным блеском в глазах и тонким шрамом необычной формы на лбу. У него смешные круглые очки, нелепые, с перемотанной скотчем дужкой».
Вновь смена картинки. «Он в приюте. Мужчина и женщина, у которых он жил раньше, испугались и отдали его в приют для трудновоспитуемых детей. Здесь не так страшно, как было раньше. Здесь можно постоять за себя. Именно так он и делает. Изо дня в день отстаивает право на жизнь».
«Снова мужчина и женщина, неожиданные посетители его жизни. Но, в отличие от предыдущих, невероятно красивые, идеальные».
«Новый дом – мрачный особняк, ставший его тюрьмой на многие годы. Дети, такие же, как он – вечно голодные, затравленные и злые».
«Обучение, тренировки, первый бой – страшный и изматывающий, после которого он едва оправился, постоянное напряжение и готовность дать отпор, и смерть, смерть, смерть».
Вся его жизнь – смерть. Нет жалости, нет дружбы, нет любви и нет привязанностей – они опасны, потому что несут смерть. Единственные яркие пятна – прочитанные книги, те, которые он выбрал сам. Они не относятся к программе обучения, именно этим привлекая его. Привязанность к ним не опасна. Они раскрывают иную сторону жизни – ту, которую он никогда не знал. Книги рассказывают о героях и подвигах, о верных друзьях и вечной любви, и он верит, что однажды познает, что это такое.
***
Темно. Сейчас четыре утра. Он с легкостью определяет время. Рядом никого нет, но в соседней комнате можно уловить едва слышное, слишком тихое для человека дыхание и приятный аромат. Эндари. Мужчина уверен в этом. Алишию он бы, наверное, не почувствовал.
Он открывает глаза. Окружающая темнота распадается на все оттенки серого. Это необычно. Значит, с ним что-то произошло. Теперь он может видеть в темноте. Он переводит взгляд на стену и почти не удивляется тому, что, всматриваясь, может разглядеть все неровности, шероховатости и мелкие трещинки, сетью покрывающие выбеленную поверхность. Это забавно. У него никогда не было такого зрения.
Несколько длинных мгновений он наслаждается своим приобретением, рассматривая окружающие его предметы, познавая их с помощью нового зрения – идеального, нечеловеческого.
Он лежит на чем-то, напоминающем медицинскую кушетку – железный остов, твердая поверхность и тяжелые металлические цепи, приковывающие его к этому своеобразному ложу. Вокруг витает неприятный запах железа, острый – кожи и свежий - материи. К ним примешивается аромат незнакомых зелий. Он с легкостью понимает, из чего они состоят. Как будто их запах распадается на отдельные составляющие, и он втягивает носом воздух, стремясь разобрать как можно больше ароматов. Это занимательно – чувствовать то, что не мог чувствовать раньше.
Он легко шевелит рукой, и цепи мелодично позвякивают. От движения темнеет в глазах, а по телу прокатывается волна силы. Это прекрасное ощущение, оно будоражит, и он хочет, чтобы это повторилось. Он медлит пару мгновений, дожидаясь, когда зрение прояснится, и вновь двигает рукой. Волна силы накатывает, оглушая и погружая его в восторг. По венам разливается нечто горячее и такое родное, что он вспоминает зеленый свет. Значит, это и есть его сила. Тело охватывает дрожь, и он чувствует невероятное наслаждение, даруемое силой. Это великолепно. Он шевелит плечами, и сила перетекает по телу, словно огромная волна. Она приносит ощущение могущества, вседозволенности, и он задыхается, понимая, что теперь может все.
Неуловимое движение, и цепи разлетаются на мириады мелких осколков. Он улыбается, купаясь в силе, и прислушивается – в соседней комнате слышны шорохи и движение. Он нарушил сон Эндари, и через несколько мгновений тот придет сюда. Мужчина вновь улыбается и прикрывает глаза – теперь ему не нужно смотреть, чтобы видеть.
Эндари появляется почти неслышно, но мужчина ощущает каждое движение полувампира и его аромат, и наслаждается своим даром. Следом за Эндари входит Алишиа. Ее он тоже чувствует прекрасно. Она пахнет намного лучше, чем мужчина. Ее аромат будоражит, от него рот наполняется слюной. Он неосознанно втягивает окружающий ее запах, наслаждаясь им.
- Очнулся? – звучит ее звонкий голос.
- Он пришел в себя, - отвечает Эндари, приближаясь к лежащему на кушетке мужчине. – Цепей нет, а…
- Я вижу, - в голосе вампирши нетерпение, предвкушение и… опасение? Да, именно так. Он чувствует, что она опасается его. Это тоже прекрасно, ведь раньше он не мог напугать ее.
- Путы ослаблены, но держатся, - продолжает Эндари, склонившись над лежащим. - Он в сознании, значит, слышит нас.
- Открой глаза, - раздается приказ Алишии, и он чувствует давление на шее. Оно сильное, но не настолько, чтобы противостоять ему. Он медлит, а затем открывает глаза и смотрит прямо на вампиршу. Она подходит ближе и наклоняется к нему, всматриваясь в его лицо.
Ее аромат окутывает его, словно облако, и ему нестерпимо хочется прикоснуться к ней, сдавить руками ее горло, почувствовать, как ломается ее тонкая шея, и слизнуть тонкую струйку крови, которая покажется в уголке ее идеальных губ. Да, это было бы так правильно, так замечательно.
Как наяву, он чувствует аромат ее крови – ее жизненной силы. Рот вновь наполняется слюной, он снова сглатывает и чувствует зуд в нёбе, а затем острую боль в челюсти. Зубы сводит, словно он глотнул ледяной воды, а затем все заканчивается, оставляя после себя неудобство. Он проводит языком по зубам и натыкается на клыки. Они острые, словно бритва, и легко разрезают плоть. Во рту ощущается вкус крови. Его вкус. Он необычен - не такой, каким был раньше, и совсем не похож на вкус крови тех, кого он убивал. Он мягкий, сладкий, с едва уловимой горчинкой. Вкусный. Необычный. Как и он сам. Теперь он тоже необычный, это неоспоримо. Они что-то сделали с ним, что-то непонятное и наверняка страшное, и они поплатятся за это. Но сперва необходимо понять, что он отныне такое.
Он переводит взгляд на мужчину и женщину.
- Разве его глаза не должны быть другими? – спрашивает Алишиа, поворачиваясь к Эндари. – Док говорил, что они изменят цвет.
Значит, цвет глаз остался прежним. Это хорошо, пусть в его жизни будет что-то неизменное.
- Он не может быть уверенным в том, что ему знакомо лишь в теории, - отвечает ей полувампир.
Теория? Значит ли это, что то, что с ним сделали – впервые? Он – подопытный кролик. Забавно. Главный приз – непонятный эксперимент над победителем. В результате которого они не были уверены. Отлично, теперь можно добавить еще одну причину к тому многочисленному списку, что он предъявит им в скором времени. Сладкое ощущение близкой мести наполняет его.
- Джеа, ты меня слышишь? - обращается Алишиа к мужчине. Тот медлит, но затем кивает. – Что ты ощущаешь?
- Силу, - отвечает он, вновь вдыхая ее чудесный аромат.
Губы вампирши трогает легкая улыбка. Наверное, она делает ее еще красивее, но он не видит этой красоты, потому что ненавидит обладательницу улыбки и одновременно желает ее крови. Он чувствует гнев. Тот нарастает с каждым мгновением, руки начинают подрагивать, а кончики пальцев – гореть. Он делает глубокий вдох, стараясь успокоиться. Еще не время, необходимо подождать, и лишь потом отомстить за все. Самовнушение помогает, и через мгновение он вновь спокоен и равнодушен.
- Голод? Есть ли голод? – спрашивает Алишиа, склоняя голову к плечу.
О, да, голод есть, как и желание разорвать ее на части, вкусить ее кровь. Но это подождет…
- Да, - отвечает он.
- Отлично, - довольно произносит вампирша. – Эндари, покорми его.
Губ касается холодный металл кубка. В нем кровь. Она пахнет железом и чем-то кислым. И человеком. Его начинает мутить. Он закрывает глаза, пытаясь справиться с отвращением. Давление металла на губы усиливается, когда Эндари начинает терять терпение – он никогда не был терпелив. Мужчина сглатывает и приоткрывает рот. Теплая, противная до тошноты жидкость тонкой струйкой течет по языку и скользит в горло. Он судорожно глотает, пытаясь справиться с дурнотой.
- Что со мной? – чуть погодя спрашивает он у вампирши.
- Ты заслужил награду, - отвечает она, усмехнувшись. Ее аромат перебивает отвратительное послевкусие недавней трапезы. Рот Джеа вновь наполняется слюной, а клыки удлиняются. Ему необходимо научиться контролировать это.
- Я чувствую себя…. иначе, необычно… - тихо произносит он, не глядя ей в глаза – именно так, как того требуют установленные ими правила. Прямой взгляд – вызов, и бросать его еще рано.
- Это естественно, ты переродился и теперь уже не человек, - насмешливый взгляд Эндари скользит по его обнаженному телу. Это неприятно. Пожалуй, Эндари умрет первым. Все равно его кровь не манит так, как кровь Алишии. Поэтому Эндари можно пустить «в расход».
- Заткнись, - бросает Алишиа раздраженно и вновь обращает свое внимание на лежащего: – Скоро придет Док, и ты узнаешь все, что необходимо.
- Да, госпожа, - отвечает он, замечая, как губы вампирши растягиваются в довольной улыбке.
***
Когда они уходят, его тошнит выпитой кровью. Она растекается по полу некрасивым пятном, и он с отвращением вспоминает, что когда-то считал человеческую кровь привлекательной. Теперь же его манит другое. Если бы он знал, что он такое, то Алишиа была бы мертва.
Он лежит в тишине, прислушиваясь к себе. Стоит чуть напрячься, и его сила перетекает по телу, принося невероятные ощущения. Слух улавливает малейшие шорохи, будь то ветерок за окном или ползущий по окну жук. В носу свербит от обилия ароматов, наполняющих все вокруг.
Он поднимает руку, подносит ее к лицу. В сером полумраке комнаты его кожа едва уловимо мерцает, как будто посыпанная золотой пыльцой. Это завораживает. Он играется, поворачивая ладонь, рассматривая новую кожу до тех пор, пока первые, робкие лучи рассветного солнца не проникают в комнату. В их свете его кожа выглядит немного иначе - чистая, покрытая золотистым загаром, как будто светящаяся. Ему нравится его новая кожа. У Алишии она бледная, у Эндари – смуглая, а у него – идеальная.
Он рассматривает себя еще очень долго, пока не улавливает тяжелые шаги доктора. Тот пахнет мокрой псиной, лесной свежестью и чьей-то кровью. Она не человеческая, скорее какого-то животного. Он морщится, когда на него накатывает дурнота – эта кровь тоже неприятна. И она напоминает ему о голоде, который усиливается с каждой минутой.
Дверь отворяется, и Док входит внутрь – его шаги осторожны, опасливы, ноздри раздуваются, когда он с силой втягивает воздух. Он несколько мгновений принюхивается, замерев на месте, затем подходит ближе.
- Открой глаза, - звучит его хриплый голос.
Джеа подчиняется и ловит пристальный взгляд янтарных глаз оборотня. Тот рассматривает его очень долго. Это раздражает.
- Что со мной? – нарушает молчание Джеа. Ему надоела неизвестность.
- Ты переродился, ты больше не человек. Ты стал сильнее, быстрее, твои чувства усилились. Ты ведь почувствовал это?
- Да.
- Ты – дитя, первый перерожденный. Ты станешь хорошим подарком мессиру.
- Мессиру? – переспрашивает Джеа, стараясь, чтобы его голос звучал равнодушно. Но чуткий слух оборотня улавливает нотки заинтересованности.
- Не твое дело, - рычит он в ответ. – Перевернись на живот.
Джеа подчиняется, успокаивая себя тем, что Док вскоре тоже умрет. Ведь убивать так легко.
***
Прим. автора: «Джеа» – «в переводе» с вампирского языка, найденного мной на одной из сайтов, означает «верность, покорность».
Мой любимый Они-сан, великодушно согласившийся покидать в меня тапками, написал, что ему понравилось - дословно: "Прочел. Интригующе, годно и интересно. Вполне. Описание перерождения очень стильное."! (Мерлин мой, это лучший комплимент!) и теперь я такая вся гордая собой!!!
Вообще, с черновиком, висящим на Хоге, нет почти никаких пересечений... Гет, пара ГП/ГГ, Гарри полувампир-полуоборотень и некоторые мелочи - вот все, что осталось от первоначального варианта - недоработанного, хромающего на обе ноги, не везде логичного и обоснованного и, бог мой, жутко неграмотного... Им я была, мягко говоря, не очень довольна.
В новом варианте сюжет иной - канонный Волдеморт (все-таки министром мне его не потянуть - не раскрыть, потому что сил не хватит, не доросла я еще), появится новый персонаж - забавный юный маг Мэт, будут путешествия, немного романтики, экшн и прочее, другое, обоснованное и не из пальца высосанное...
А еще я без ума от юного Мэта и получившегося Гарри - они замечательные, и я очень очень ими горжусь)))
Первая глава под катом. Без окончательного редактирования (мой встрепанный бет поищет ошибки перед выкладкой на Хог). Наверное, первым делом я буду выкидывать главы именно сюда, после перечитывать, а уже потом кидать на Хог.
оно тут)
Территория зверя. Глава 1.
***
- Создание этого существа выведет нас на новый уровень. Его могущество, его сила будут неоспоримы. Мы станем непобедимы, и мир покорится нам.
Голос фигуры в темной мантии едва слышен. От него у стоящих на коленях мужчины и женщины по спине течет пот. Оба напряжены так, словно решается их судьба. И выбор стоит между жизнью и смертью. Впрочем, так оно и есть. Одно неправильное движение, слово или просто взгляд и их не станет. Это мучительно страшно. Руки женщины нервно подрагивают, дыхание мужчины рваное, хриплое и очень редкое.
- Ваша задача вырастить это существо, дать ему силу и знания, сделать его непобедимым и покорным. Оно должно быть полностью подчинено вам.
Женщина и мужчина синхронно кивают.
- У вас есть десять лет и ни мгновением больше. Свободны.
Фигура делает неопределенный взмах рукой, и пара исчезает.
Несколько мгновений в помещении стоит тишина, а затем фигура поворачивается к скрытой в стене нише.
- Сиан.
Из темного провала доносится негромкий рык, и через секунду перед фигурой появляется огромный мужчина.
- Да, мой повелитель.
- Ты будешь следить за ними. Едва ли они посмеют обмануть меня, но… жизнь так изменчива, - голос фигуры становится еще тише, но мужчина улавливает каждое слово. - Сегодня ты предан одному, завтра – другому. Преданность редко бывает настоящей. Все мы ищем выгоду, не так ли, Сиан?
- Господин, я предан вам.
- Да, Сиан. У меня нет сомнений в твоей преданности, ведь ты выбираешь сторону силы. И пока я буду силен, ты будешь со мной.
- Господин…
- Не надо, Сиан. Ты не скажешь ничего нового. Ступай.
- Да, повелитель.
Огромный мужчина низко кланяется и уходит. Фигура медленно разворачивается и движется к огромному окну. Фигура поднимает голову, темный капюшон скользит по гладким белым волосам и падает на плечи, открывая лицо. Белая кожа, острые скулы, ярко-алые тонкие губы и невероятно черные, похожие на дыры глаза. Человек склоняет голову чуть вбок, всматриваясь в круглый лик луны, и улыбается.
- Полная луна. Начало новой эры. Начало моей эры.
***
Кровь. Пряный, пьянящий аромат. Его хочется вдыхать вновь и вновь. Ярость и злость утихают, сдавшись на милость чудесному аромату. Ноздри мальчика трепещут, вбирая в себя пропитанный запахом крови воздух. Тонкая рука тянется по направлению к темной, вязкой лужице. Кровь. Кончики пальцев касаются глянцевой поверхности, погружаются в нее, скребут по каменному полу, зачерпывая ярко-алые капли. Запах вбивается в ноздри, кружа голову, опьяняя, дурманя. Мальчик подносит кровавые пальцы к носу, вдыхая дивный аромат - аромат убийства, аромат победы, самый лучший в мире запах.
- Отойди, - раздается позади тихий голос, и мальчик вздрагивает от неожиданности. Пальцы скользят по губам, пачкая их алой жидкостью, и он неосознанно облизывается, вбирая в себя чужую кровь.
- Отойди! – в голосе появляются раздраженные нотки, и мальчик стремительно отползает в угол, прижимаясь спиной к холодной, влажной стене. Он прекрасно знает, что говорящего лучше не злить.
Стройный мужчина подходит к сверкающей в свете ламп лужице, аккуратно переступает ее и наклоняется к лежащему на боку ребенку – светловолосому юноше, из чьей разорванной шеи и течет кровь.
Мальчик сглатывает – он знает, что сейчас решается его судьба. Если мужчина решит, что он выиграл бой нечестно, то убьет его. Или же дарует время до следующего боя. Мальчик неосознанно сжимает руки в кулаки. Он ненавидит мужчину и знает, что если выживет, то убьет его. И мужчина тоже знает об этом. И улыбается, словно смеясь над мыслями маленького мальчика.
- Справился, - выпрямляясь, цедит мужчина, а затем смотрит мальчику в глаза и скалится. – Неделя на отдых.
Мальчик кивает, не сводя глаз со взрослого. Неделя – только слова. Следующий бой могут навязать намного раньше. Даже завтра. И вновь придется драться и убивать. Потому что если не ты, то тебя. Здесь только один закон.
Мальчик оскаливается, показывая, что совсем не боится, и медленно, не выпуская мужчину из поля зрения, уходит из зала - он не вернется сюда до следующего официального боя.
***
Маленькая комната. Три на четыре или чуть меньше. Жесткая кровать, полки с книгами в углу, зачарованное окно, стол и стул. На противоположной от кровати стене – спортивный уголок. Лестница, турник, кольца. Каждый день мальчик занимается несколько часов. Его ладони покрывают мозоли, костяшки сбиты в кровь – каменная стена не слишком подходящий противник. Лак на деревянном турнике давно стерт, и пальцы испещрены занозами, но мальчик едва ли обращает на это внимание – есть боль намного сильнее этой.
Прислонившись к стене, мальчик сосредотачивается и делает круговое движение ладонью. С кончиков пальцев срывается серебристый луч и несется к двери. Врезавшись, луч растекается по деревянной поверхности, укрывая ее тонкой мерцающей пленкой. Пленка растет, расширяется, наползает на стены и потолок, доходит до углов и замирает, пульсируя. Мальчик утирает пот со лба и вновь сосредотачивается. Вслед первому лучу летит второй – ярко-фиолетовый. В тот миг, когда луч врезается в дерево, на всей поверхности двери и стен вспыхивает темная сеть, словно гигантский паук только что сплел здесь свою паутину. Вспыхивает и гаснет, а мальчик откидывается на подушки, устало закрывая глаза – силы кончились, но теперь он уверен, что сможет немного поспать, не опасаясь, что его убьют.
***
Новый бой через несколько дней. На сей раз аромат крови более легкий, душистый. Девочка чуть старше его. Ее тонкая шея звонко хрустнула, сдавленная его руками. Струйка крови тонкая, из правой ноздри. Мальчик оглядывается, но мужчины еще нет. Значит, можно впитать дивный аромат, вкусить насыщенный силой терпкий сок. Алые капли пачкают пальцы, мальчик подносит руку к лицу, медлит мгновение, наслаждаясь ощущениями, а затем аккуратно вылизывает ладонь – начисто, так, чтобы не осталось следов.
- Нарушение. Ты будешь наказан, - раздается позади тихий бесстрастный голос. Мальчик сжимается и быстро отползает в угол. Мужчина едва ли замечает его, наклоняясь к мертвой девочке. Он окунает пальцы в поблескивающую в неровном свете факелов кровь, подносит руку к лицу и втягивает идущий от нее запах. Его глаза неотрывно следят за сжавшимся в углу ребенком. Мальчик заворожено наблюдает, как мужчина вылизывает свои пальцы – точно так, как делал он сам несколько мгновений назад.
- Совершенство, не правда ли? – едва слышный шепот мужчины разбивает тишину. Мальчик вздрагивает и отводит взгляд – чуть в сторону, чтобы не терять мужчину из поля зрения – иначе слишком опасно. Вязкая лужица на полу отражает свет факелов, на кажущейся темной поверхности медленно появляется пленка – девичья кровь остывает и сворачивается.
- Следуй за мной, - произносит мужчина и, резко развернувшись, покидает помещение. Он знает, что ребенок не посмеет ослушаться.
***
Плети. Не столь серьезно, как могло бы быть. «Кровь пробовать нельзя». Всего лишь тридцать ударов. Они щадят его – это противно. Как пощечина. Мальчик лежит на полу своей комнаты. Спину жжет, но эта боль почти незаметна. Он привык и не к такому. Тем более, удар мужчины слабее, чем у женщины. Ее стоит бояться. В прошлый раз на месте его спины остались лишь кровавые ошметки. Но сегодня женщины нет, и можно не обращать внимания на некоторые неудобства.
Мальчик коротко вздыхает и медленно поднимается – впереди несколько часов занятий, нужно быть готовым ко всему. Ведь в этой школе нет правил, кроме одного: «Ты или тебя». Попытаться убить могут даже в туалете. Он тоже пытался, и попытка была удачной.
Это правило – ты или тебя. Иного здесь не дано. Мужчина говорит, что это всего лишь отбор, как в природе, но мальчик не верит ему, потому что все еще считает себя человеком, а не зверем. Звери рвут друг друга за территорию или самок, за кусок мяса, а здесь этого нет. Здесь дети, такие же, как он – подобранные оборванцы, обитатели приютов, бездомные и никому ненужные, выкинутые собственными родственниками на обочину жизни. И дети убивают друг друга, чтобы выжить. И он тоже убивает, потому что очень хочет жить.
Их учат убивать. Убивать с легкостью, изяществом, жестокостью… Убивать на самом деле просто. Он уже давно понял это. Но после каждого убийства внутри словно сгорает что-то – как будто гаснет одна из лампочек большой люстры. Вспыхивает и медленно, словно живая, угасает, и ничто не заставит ее светить вновь. И он знает, чувствует, что когда перегорит последняя из лампочек, он больше не будет человеком.
Мальчик проверяет укрепленные на предплечье ножны – длинное тонкое лезвие клинка мерцает, отражая пламя единственного в комнате факела. Пальцы мальчика скользят по лезвию, прослеживая линию кровостока, касаются гарды и черного дерева рукояти, перемещаются к кромке лезвия и уверенно надавливают. Красная полоса лишь мгновение видна на лезвии, но тут же исчезает – кинжалу необходимо питаться. Оружие изящно и опасно в его еще не совсем умелых руках. Оно не раз выручало его, и мальчик любит этот клинок – своеобразное продолжение его самого.
Пальцы подрагивают от напряжения, когда мальчик снимает защиту комнаты и, выдохнув, выскакивает в коридор, на ходу ставя перед собой защиту. Вовремя. Тонкие лезвия со звоном врезаются в щит и падают, остановленные его силой. В конце коридора маячит темный силуэт, и мальчик успевает выкинуть руку в его сторону, посылая режущее заклинание. Силуэт уворачивается, и в сторону мальчика летит нечто черное, похожее на маленький смерч. Мальчик падает на пол, вжимаясь в холодный камень, как будто желая слиться с ним воедино. Разбив щит, смерч пролетает над головой, едва не срезав забранные в высокий хвост волосы, и уносится вглубь коридора. Мальчик мгновенно вскакивает и окутывает себя новым щитом, но силуэта в конце коридора не видно. «Мы еще не закончили, Ясон», - думает мальчик и медленно направляется в сторону тренировочного зала. Сегодня он вновь будет учиться убивать.
***
Он смотрит на свое отражение и не верит своим глазам. Мальчик, нет, уже давно юноша, стройный, высокий, с длинными черными волосами. Бесстрастное лицо, совсем как у мужчины и женщины. Глаза холодны, словно лед. Не удивительно, что ему не по себе. Впервые за последние годы он видит свое отражение. Оно неправильно. Наверное, так. Неправильное отражение. Ведь он маленький, тщедушный, огрызающийся, как волчонок. А из зеркала на него смотрит молодой волк – опасный, умелый и жестокий. Но ведь он знает, что не все лампочки на внутренней люстре погасли, он уверен в этом. И это отражение не может быть его, потому что мутная поверхность отражает бездушного убийцу, проявления которого он всеми силами стремился избежать. Зеленые глаза широко распахиваются, показывая плещущийся в них ужас. Это произошло. Стоит принять как данность. Неохотно он вновь осматривает себя с ног до головы. Наверное, он опасен. Именно опасностью веет от каждого изгиба сильного тела. Годы изнуряющих тренировок сделали свое дело. О да, он опасен. И прежде всего для тех, кто сделал это с ним. Для мужчины и женщины. И доктора. Ведь тот позволял тем двум, видел, но был равнодушен. Поэтому он тоже умрет. О да.
Выражение глаз в отражении становится холодным и острым, словно ледяной клинок. Парень по-звериному склоняет голову на бок, всматриваясь в себя, и улыбается. Улыбка тоже выглядит опасной. Однажды они умрут, и он насладится каждой минутой их агонии. Несомненно.
***
Время быстротечно. Часы сменяют минуты, сутки сливаются в недели, а месяцы становятся годами. В закрытой школе, где тренируют высококлассных наемников, время течет быстрее, чем в реальном мире. Три года здесь, внутри, и всего один – там, снаружи, за пределом толстых каменных стен. Скоро «выпуск» - именно так мужчина и женщина называют кровавую бойню, которую устроят претенденты на звание лучшего «выпускника». После этого школа опустеет. Те, кто выживут, уедут служить новым хозяевам и больше не вернутся сюда. А лучшего ждет особая награда.
***
- Все готово, мессир, - хриплый голос Сиана разносится по огромной зале.
- Все ли прошло удачно? – фигура в черной мантии задумчиво смотрит в окно.
- Да, мой господин, мальчишка оказался достаточно сильным. Он победил.
- Что ты думаешь о нем, Сиан?
- Джеа оправдывает свое имя, он покорен и учтив со своими учителями. В бою на него приятно смотреть, он отключает эмоции.
- Есть ли сомнения в нем? Что-то, что может помешать исполнению нашего плана?
- Он много читает, мессир. Тратит свое время на книги.
- Книги?
- Да, человеческие книги. Он предпочитает их остальным.
- Это не столь плохо, не находишь?
- Он тратит время на бесполезное…
- Ты не прав, Сиан. С помощью книг он познает тот мир, от которого был отрезан на протяжении многих лет. Передай Алишии, чтобы не мешала ему. Это дитя очень важно для нас всех.
- Да, мессир.
- Ступай, Сиан. Я жду положительных результатов.
Волколак низко кланяется и выходит. Фигура в темной мантии задумчиво смотрит в окно.
- Вновь полная луна. Мое время пришло.
***
Библиотечная зала, низкий столик, два кресла у камина, в одном из которых сидит молодой мужчина. У него длинные черные волосы, забранные в хвост, и зеленые глаза, на которые постоянно падает непослушная косая челка. Во время боя он зализывает ее назад, но сейчас, когда ему не надо сражаться, он не обращает на непослушные пряди внимания.
Тонкий палец скользит по корешку зажатой в руках книге. Книга написана человеком, и подобные ей высмеивает женщина. Она говорит, что никчемные людишки ничего не понимают, и в реальной жизни нет того, о чем они пишут. Но мужчина не согласен с ней, и находит книги замечательными, потому что в них описана настоящая жизнь. А он существует в тюрьме, единственная религия которой убийство. И только в компании книг он может забыть о том, что лампочек на его внутренней люстре осталось очень мало. Всего лишь несколько светящихся огоньков.
Иногда ему кажется, что книги помогают поддерживать эти огоньки, укрепляют их. И он погружается в написанные миры всем своим существом, без остатка. Книги дарят ощущения, с которыми он не знаком. В них есть благородство, доброта, дружба, жалость, сочувствие и, конечно, любовь. Последняя нужна ему особо – ведь никто и никогда его не любил. И он мечтает однажды найти ту, которая подарит ему свою любовь. И он знает, что будет благодарен ей за это и сделает все, чтобы она была счастлива с ним.
Взгляд мужчины устремлен в огонь, танцующий в камине. Желтые язычки пляшут на березовых щепках, пытаясь быстрее превратить те в пепел. Огонь красив и силен, и у щепок нет ни единого шанса противостоять ему. Мужчина протягивает руку, берет одну из еще не тронутых прожорливым пламенем деревяшек. Дерево свежо и хранит запах леса. Мужчина задумчиво вертит маленькую деревяшку в руках, прослеживая неровности и шероховатости и наслаждаясь едва уловимым лесным ароматом.
- Ты не спешишь получить награду.
Мужчина не шевелится – для него не секрет, кто стоит за его спиной.
- Прошу прощения, госпожа, - говорит он ровным голосом. – Уже пора?
- Следуй за мной.
Невероятной красоты женщина проходит мимо, задевая мужчину подолом старомодного платья. Мужчина поднимается, бросает щепку в огонь и, не оборачиваясь посмотреть, как тот пожирает невинную деревяшку, выходит из залы.
***
Огонь пожирает его. Горячее пламя поднимается изнутри, принося невыносимую боль. Она ломает кости и выдирает сухожилия из связок. Тело дергается, словно в конвульсиях. Голос сорван – он больше не может кричать, лишь хрипит и с трудом отхаркивает идущую горлом кровь. Огонь неумолимо выжигает его внутренности, бежит по венам, иссушая кровь, пожирает нервные окончания. По телу проходит сильная судорога, и мужчина умирает.
Холодно. Так холодно, что он ощущает себя куском льда. Холод везде. Тело замерзло настолько, что он не чувствует его. Мертвенный холод окружает его со всех сторон. Отчего-то ему кажется, что стоит выдохнуть, и пар повиснет в воздухе мириадом снежинок. Но вся проблема в том, что он не может дышать – его внутренности сжег огонь, а теперь его превращают в лед. Открыть глаза невозможно, потому что глаз нет. Их тоже выжег огонь. И сейчас все лицо сковано льдом. Невыносимо холодно и больно. Сознание ускользает, и мужчина успевает подумать лишь о том, что он – сплошной сгусток холодной боли.
Ему хорошо, спокойно, умиротворенно. Он слегка покачивается, окруженный мягким зеленым светом. Этот свет везде. Он нежный и теплый, и мужчине уютно в нем. Ощущения невероятны. Он не испытывал такого никогда. Зеленый свет – нечто родное, дарящее защиту и успокоение. Никто, ничто и никогда не дарили ему таких ощущений. Он плавает в зеленом нечто и знает, что не хочет покидать этот свет. Здесь хорошо.
Раздается тонкий звон, и мужчина ощущает напряжение. Зеленый свет заключает его в кокон, словно в попытке защитить. Но мужчине не нужна защита, он вырывается из кокона света, зная, что защитит его сам. Он не позволит зеленому нечто исчезнуть, покинуть его, только не сейчас, когда он едва узнал этот свет.
Вне кокона неуютно. Враждебно. Мужчина оглядывается, замечая вдали огоньки. Красный и желтый. Они приближаются, и от них веет опасностью. Они хотят подчинить себе мягкий зеленый свет, его уютное вместилище. Он уверен в этом. Как и в том, что не позволит огонькам сделать это.
Огоньки все ближе, и уже можно разглядеть их смутные очертания. Они похожи на облака, сгустки цветного тумана. Красный – невыносимо яркий, а желтый - сильнее. Мужчина не может объяснить, откуда он это знает, и напрягается, пытаясь понять, что делать. И в этот момент зеленый свет обволакивает его, даря уверенность. Теперь мужчина знает, что он не один.
Происходящее дальше он воспринимает рваными обрывками. Вот красное и желтое облака совсем близко, зелень становится гуще, укрывая его, словно плащ. Напряжение достигает апогея, а затем на мужчину обрушивается шквал эмоций и чувств. Яростное желание подчинить, сломать, как куклу, вынуть внутренний стержень – единственное, на чем он держался столько лет. Ярость сменяется гневом, злостью на зеленый свет, который не дает красному и желтому захватить мужчину. Уверенность и защищенность – их дарит его зеленый свет. И мужчина верит ему и всем своим существом стремится помочь. Вновь шквал эмоций, но мужчина чувствует, что в прежней ярости и злости желтого и красного скользит неуверенность – едва слышный отголосок, но ему и его зелени достаточно этого. Теперь он не сомневается, что они выиграют этот непонятный, необъяснимый поединок. Зеленый свет становится все ярче, насыщеннее, словно уверенность мужчины питает его изнутри. Красное и желтое облако бледнеют, становятся меньше и в какой-то момент его зелень поглощает их. Последнее, что он успевает ощутить – удовлетворение. Его зеленое нечто довольно – оно наслаждается подчинением.
***
Перед глазами круговерть образов. Все они из его прошлой жизни. Картинки сменяют друг друга. Это похоже на тасуемую кем-то колоду карт.
«Толстый мужчина и женщина с лошадиным лицом. Они кричат на него и запирают в темном крохотном помещении».
«Те же мужчина и женщина-лошадь, только старше – он толще, она постарела. Они вновь кричат на него, но теперь к воплям прибавляются побои. Это больно и обидно».
«Мальчик, которого они любят - его кузен. У него некрасивое лицо и сальная кожа. Взрослея, мальчик заплывает жиром, все больше превращаясь в человека-борова».
«Он сам в отражении только что вымытого оконного стекла – маленький, тщедушный, с голодным блеском в глазах и тонким шрамом необычной формы на лбу. У него смешные круглые очки, нелепые, с перемотанной скотчем дужкой».
Вновь смена картинки. «Он в приюте. Мужчина и женщина, у которых он жил раньше, испугались и отдали его в приют для трудновоспитуемых детей. Здесь не так страшно, как было раньше. Здесь можно постоять за себя. Именно так он и делает. Изо дня в день отстаивает право на жизнь».
«Снова мужчина и женщина, неожиданные посетители его жизни. Но, в отличие от предыдущих, невероятно красивые, идеальные».
«Новый дом – мрачный особняк, ставший его тюрьмой на многие годы. Дети, такие же, как он – вечно голодные, затравленные и злые».
«Обучение, тренировки, первый бой – страшный и изматывающий, после которого он едва оправился, постоянное напряжение и готовность дать отпор, и смерть, смерть, смерть».
Вся его жизнь – смерть. Нет жалости, нет дружбы, нет любви и нет привязанностей – они опасны, потому что несут смерть. Единственные яркие пятна – прочитанные книги, те, которые он выбрал сам. Они не относятся к программе обучения, именно этим привлекая его. Привязанность к ним не опасна. Они раскрывают иную сторону жизни – ту, которую он никогда не знал. Книги рассказывают о героях и подвигах, о верных друзьях и вечной любви, и он верит, что однажды познает, что это такое.
***
Темно. Сейчас четыре утра. Он с легкостью определяет время. Рядом никого нет, но в соседней комнате можно уловить едва слышное, слишком тихое для человека дыхание и приятный аромат. Эндари. Мужчина уверен в этом. Алишию он бы, наверное, не почувствовал.
Он открывает глаза. Окружающая темнота распадается на все оттенки серого. Это необычно. Значит, с ним что-то произошло. Теперь он может видеть в темноте. Он переводит взгляд на стену и почти не удивляется тому, что, всматриваясь, может разглядеть все неровности, шероховатости и мелкие трещинки, сетью покрывающие выбеленную поверхность. Это забавно. У него никогда не было такого зрения.
Несколько длинных мгновений он наслаждается своим приобретением, рассматривая окружающие его предметы, познавая их с помощью нового зрения – идеального, нечеловеческого.
Он лежит на чем-то, напоминающем медицинскую кушетку – железный остов, твердая поверхность и тяжелые металлические цепи, приковывающие его к этому своеобразному ложу. Вокруг витает неприятный запах железа, острый – кожи и свежий - материи. К ним примешивается аромат незнакомых зелий. Он с легкостью понимает, из чего они состоят. Как будто их запах распадается на отдельные составляющие, и он втягивает носом воздух, стремясь разобрать как можно больше ароматов. Это занимательно – чувствовать то, что не мог чувствовать раньше.
Он легко шевелит рукой, и цепи мелодично позвякивают. От движения темнеет в глазах, а по телу прокатывается волна силы. Это прекрасное ощущение, оно будоражит, и он хочет, чтобы это повторилось. Он медлит пару мгновений, дожидаясь, когда зрение прояснится, и вновь двигает рукой. Волна силы накатывает, оглушая и погружая его в восторг. По венам разливается нечто горячее и такое родное, что он вспоминает зеленый свет. Значит, это и есть его сила. Тело охватывает дрожь, и он чувствует невероятное наслаждение, даруемое силой. Это великолепно. Он шевелит плечами, и сила перетекает по телу, словно огромная волна. Она приносит ощущение могущества, вседозволенности, и он задыхается, понимая, что теперь может все.
Неуловимое движение, и цепи разлетаются на мириады мелких осколков. Он улыбается, купаясь в силе, и прислушивается – в соседней комнате слышны шорохи и движение. Он нарушил сон Эндари, и через несколько мгновений тот придет сюда. Мужчина вновь улыбается и прикрывает глаза – теперь ему не нужно смотреть, чтобы видеть.
Эндари появляется почти неслышно, но мужчина ощущает каждое движение полувампира и его аромат, и наслаждается своим даром. Следом за Эндари входит Алишиа. Ее он тоже чувствует прекрасно. Она пахнет намного лучше, чем мужчина. Ее аромат будоражит, от него рот наполняется слюной. Он неосознанно втягивает окружающий ее запах, наслаждаясь им.
- Очнулся? – звучит ее звонкий голос.
- Он пришел в себя, - отвечает Эндари, приближаясь к лежащему на кушетке мужчине. – Цепей нет, а…
- Я вижу, - в голосе вампирши нетерпение, предвкушение и… опасение? Да, именно так. Он чувствует, что она опасается его. Это тоже прекрасно, ведь раньше он не мог напугать ее.
- Путы ослаблены, но держатся, - продолжает Эндари, склонившись над лежащим. - Он в сознании, значит, слышит нас.
- Открой глаза, - раздается приказ Алишии, и он чувствует давление на шее. Оно сильное, но не настолько, чтобы противостоять ему. Он медлит, а затем открывает глаза и смотрит прямо на вампиршу. Она подходит ближе и наклоняется к нему, всматриваясь в его лицо.
Ее аромат окутывает его, словно облако, и ему нестерпимо хочется прикоснуться к ней, сдавить руками ее горло, почувствовать, как ломается ее тонкая шея, и слизнуть тонкую струйку крови, которая покажется в уголке ее идеальных губ. Да, это было бы так правильно, так замечательно.
Как наяву, он чувствует аромат ее крови – ее жизненной силы. Рот вновь наполняется слюной, он снова сглатывает и чувствует зуд в нёбе, а затем острую боль в челюсти. Зубы сводит, словно он глотнул ледяной воды, а затем все заканчивается, оставляя после себя неудобство. Он проводит языком по зубам и натыкается на клыки. Они острые, словно бритва, и легко разрезают плоть. Во рту ощущается вкус крови. Его вкус. Он необычен - не такой, каким был раньше, и совсем не похож на вкус крови тех, кого он убивал. Он мягкий, сладкий, с едва уловимой горчинкой. Вкусный. Необычный. Как и он сам. Теперь он тоже необычный, это неоспоримо. Они что-то сделали с ним, что-то непонятное и наверняка страшное, и они поплатятся за это. Но сперва необходимо понять, что он отныне такое.
Он переводит взгляд на мужчину и женщину.
- Разве его глаза не должны быть другими? – спрашивает Алишиа, поворачиваясь к Эндари. – Док говорил, что они изменят цвет.
Значит, цвет глаз остался прежним. Это хорошо, пусть в его жизни будет что-то неизменное.
- Он не может быть уверенным в том, что ему знакомо лишь в теории, - отвечает ей полувампир.
Теория? Значит ли это, что то, что с ним сделали – впервые? Он – подопытный кролик. Забавно. Главный приз – непонятный эксперимент над победителем. В результате которого они не были уверены. Отлично, теперь можно добавить еще одну причину к тому многочисленному списку, что он предъявит им в скором времени. Сладкое ощущение близкой мести наполняет его.
- Джеа, ты меня слышишь? - обращается Алишиа к мужчине. Тот медлит, но затем кивает. – Что ты ощущаешь?
- Силу, - отвечает он, вновь вдыхая ее чудесный аромат.
Губы вампирши трогает легкая улыбка. Наверное, она делает ее еще красивее, но он не видит этой красоты, потому что ненавидит обладательницу улыбки и одновременно желает ее крови. Он чувствует гнев. Тот нарастает с каждым мгновением, руки начинают подрагивать, а кончики пальцев – гореть. Он делает глубокий вдох, стараясь успокоиться. Еще не время, необходимо подождать, и лишь потом отомстить за все. Самовнушение помогает, и через мгновение он вновь спокоен и равнодушен.
- Голод? Есть ли голод? – спрашивает Алишиа, склоняя голову к плечу.
О, да, голод есть, как и желание разорвать ее на части, вкусить ее кровь. Но это подождет…
- Да, - отвечает он.
- Отлично, - довольно произносит вампирша. – Эндари, покорми его.
Губ касается холодный металл кубка. В нем кровь. Она пахнет железом и чем-то кислым. И человеком. Его начинает мутить. Он закрывает глаза, пытаясь справиться с отвращением. Давление металла на губы усиливается, когда Эндари начинает терять терпение – он никогда не был терпелив. Мужчина сглатывает и приоткрывает рот. Теплая, противная до тошноты жидкость тонкой струйкой течет по языку и скользит в горло. Он судорожно глотает, пытаясь справиться с дурнотой.
- Что со мной? – чуть погодя спрашивает он у вампирши.
- Ты заслужил награду, - отвечает она, усмехнувшись. Ее аромат перебивает отвратительное послевкусие недавней трапезы. Рот Джеа вновь наполняется слюной, а клыки удлиняются. Ему необходимо научиться контролировать это.
- Я чувствую себя…. иначе, необычно… - тихо произносит он, не глядя ей в глаза – именно так, как того требуют установленные ими правила. Прямой взгляд – вызов, и бросать его еще рано.
- Это естественно, ты переродился и теперь уже не человек, - насмешливый взгляд Эндари скользит по его обнаженному телу. Это неприятно. Пожалуй, Эндари умрет первым. Все равно его кровь не манит так, как кровь Алишии. Поэтому Эндари можно пустить «в расход».
- Заткнись, - бросает Алишиа раздраженно и вновь обращает свое внимание на лежащего: – Скоро придет Док, и ты узнаешь все, что необходимо.
- Да, госпожа, - отвечает он, замечая, как губы вампирши растягиваются в довольной улыбке.
***
Когда они уходят, его тошнит выпитой кровью. Она растекается по полу некрасивым пятном, и он с отвращением вспоминает, что когда-то считал человеческую кровь привлекательной. Теперь же его манит другое. Если бы он знал, что он такое, то Алишиа была бы мертва.
Он лежит в тишине, прислушиваясь к себе. Стоит чуть напрячься, и его сила перетекает по телу, принося невероятные ощущения. Слух улавливает малейшие шорохи, будь то ветерок за окном или ползущий по окну жук. В носу свербит от обилия ароматов, наполняющих все вокруг.
Он поднимает руку, подносит ее к лицу. В сером полумраке комнаты его кожа едва уловимо мерцает, как будто посыпанная золотой пыльцой. Это завораживает. Он играется, поворачивая ладонь, рассматривая новую кожу до тех пор, пока первые, робкие лучи рассветного солнца не проникают в комнату. В их свете его кожа выглядит немного иначе - чистая, покрытая золотистым загаром, как будто светящаяся. Ему нравится его новая кожа. У Алишии она бледная, у Эндари – смуглая, а у него – идеальная.
Он рассматривает себя еще очень долго, пока не улавливает тяжелые шаги доктора. Тот пахнет мокрой псиной, лесной свежестью и чьей-то кровью. Она не человеческая, скорее какого-то животного. Он морщится, когда на него накатывает дурнота – эта кровь тоже неприятна. И она напоминает ему о голоде, который усиливается с каждой минутой.
Дверь отворяется, и Док входит внутрь – его шаги осторожны, опасливы, ноздри раздуваются, когда он с силой втягивает воздух. Он несколько мгновений принюхивается, замерев на месте, затем подходит ближе.
- Открой глаза, - звучит его хриплый голос.
Джеа подчиняется и ловит пристальный взгляд янтарных глаз оборотня. Тот рассматривает его очень долго. Это раздражает.
- Что со мной? – нарушает молчание Джеа. Ему надоела неизвестность.
- Ты переродился, ты больше не человек. Ты стал сильнее, быстрее, твои чувства усилились. Ты ведь почувствовал это?
- Да.
- Ты – дитя, первый перерожденный. Ты станешь хорошим подарком мессиру.
- Мессиру? – переспрашивает Джеа, стараясь, чтобы его голос звучал равнодушно. Но чуткий слух оборотня улавливает нотки заинтересованности.
- Не твое дело, - рычит он в ответ. – Перевернись на живот.
Джеа подчиняется, успокаивая себя тем, что Док вскоре тоже умрет. Ведь убивать так легко.
***
Прим. автора: «Джеа» – «в переводе» с вампирского языка, найденного мной на одной из сайтов, означает «верность, покорность».
@музыка: Ария
@настроение: непонятное, но поднимается))
@темы: "ТЗ"
-
-
29.05.2011 в 22:13Интересно, что такой сильный и могущественный Джеа будет дальше делать и кто такой мессир.
-
-
30.05.2011 в 04:52Я рада - получилось действительно лучше, чем было...
Ну... проблемы у Джеа будут, но будет и ляпоффь и прочее - то, о чем он мечтает, человеческое...
Правда, концовку я планирую не ХЭ... А вообще, как получится))
Сегодня попробую выкинуть вторую главу сюда...
А мессир... пусть пока будет "сикрет")))
Спасибо, что прочел))
-
-
30.05.2011 в 20:36Я вообще все фики ваши люблю, но этот один из самых любимых.
Как это не ХЭ? Вы меня прямо расстраиваете.
Здорово, что на дневе стали выкладывать. Не возражаете против нового ПЧа?
-
-
30.05.2011 в 21:01Первый вариант - ужасен на самом деле. Я его недавно перечитывала и реально была в шоке - там столько недоработок!! маммамиа!!
Вот и решила, править - так основательно!
Спасибо за отзыв (рада, что Вам понравилось) и отдельное спасибо за то, что читаете и любите мои фанфы - это очень приятно)))
ХЭ... Знаете, надоело ХЭ-ндиться, честно слово... Но и открытый финал я тоже не хочу... В общем, пусть все пишется своим чередом, а ближе к концу фика посмотрим, к чему оно все приведет)
-
-
30.05.2011 в 21:42буду ждать и обязательно прочту
Правда, концовку я планирую не ХЭ... А вообще, как получится))
Персонажи всегда живут своей собственной жизнью и не всегда горят желание подчиняться, нэ?
-
-
31.05.2011 в 04:59Ты прав, персонажи сами по себе - они могут не зависеть от автора и бедный автор ничего не сможет поделать... Так что, если я планирую нотХЭ, то герои фика могут быть с этим не согласны)))
-
-
31.05.2011 в 21:07-
-
01.06.2011 в 04:40-
-
20.03.2012 в 00:54-
-
20.03.2012 в 07:33